Люди привыкли жаловаться на обстоятельства, находя их лучшей причиной для всех неудач и неудобств, которые имеют место быть в их жизни. Прислушайтесь к тому, что говорят на улицах – в основном, это именно разного вида жалобы; кто-то сетует на несносного босса, кто-то – на сварливую жену или недоверчивого мужа, а кто-то и вовсе на все сразу, преподнося себя если не в образе мученика, то как героя уж точно. Иногда может показаться, что подобная модель поведения характерна лишь для людей «среднего класса», у которых не хватает ни сил, ни желания думать о чем-то, кроме удовлетворения базовых потребностей, но это – великое заблуждение. Те, кто не привык себе в чем-то отказывать, зачастую становятся точно такими же (по их мнению) «заложниками обстоятельств», которые будто бы тяготят их, с той лишь разницей, что жалобы их носят несколько иной характер, а причины их кроются… В банальных скуке и однообразии. Жизнь тех, кто родился и спит с малолетства на денежной перине, так же расписана по двум колонкам «нужно» и «должно», а уж требований к оным людям предъявляется ничуть не меньше, чем к обычному воротничку – белому ли, синему, разницы, в сущности, нет никакой. И от этой необходимости постоянно следовать приобретенному по праву рождения статусу зачастую хочется выть и бежать сломя голову, но страх потерять то, что никогда не нужно было зарабатывать, сильнее всех романтизированных мечтах о бунте и протесте. Но есть в этой системе и свои исключения – таких людей нельзя не заметить среди им подобных, потому что в их глазах блеск совершенной иной, не искусственный, продиктованный не треклятыми правилами, а жаждой жизни, в которой нет некоторых ограничений, препятствующих другим людям, не имеющим некоторые козыри за пазухой, дышать полной грудью и впитывать в себя новые впечатления каждодневно, как коралловая губка.
Оуэн был именно таким – родившийся в обеспеченной семье, чья родословная корнями уходила во времена колонизации Америки, он никогда не воспринимал материальный достаток и влияние его фамилии как что-то, что обязывает его быть точной копией старших родственников. На него, конечно, возлагали определенные надежды и ждали определенных правильных решений, которые ни коим образом не совпадали с тем, что действительно было интересно юноше, потому как прозябать юриспруденции ему совершенно не хотелось, несмотря даже на блестящий пример карьеры его матери. Впрочем, учитывая их непростые с ней отношения, возможно, что именно стремление не быть похожим на нее и привело Оуэна на факультет естественных наук – он до сих пор не может быть честным даже с самим собой, когда речь заходит об этом его выборе. Чего нельзя сказать о другом важном шаге в его жизни – женитьбе на однокласснице Дейзи, которая по иронии судьбы была, по мнению матушки, идеальной кандидатурой на роль супруги ее старшего сына. Так уж сложилось (и продолжается до сих пор), что жизнь Оуэна и все, что имеет отношение к его семье, похоже на катание по Русским Горкам, и если бы это не нравилось ему самому, то он наверняка бы нашел для себя некий островок спокойствия и жил бы, не раздираемый на куски вечными контрастами, а это значит, что именно такой ритм был господину Ньюману по душе. Но даже его энергии не хватало на то, чтобы время от времени не расслабляться где-нибудь вдалеке от шумных загазованных улиц и отдыхать от неоновых рекламных вывесок на каждом шагу, и тогда в одном из домов в предместьях маленького городка Джефферсон, западнее Нью-Йорка.
Этот загородный дом был, наверное, единственной вещью, которая перешла во владения Оуэна исключительно из-за его фамилии и чему он не противился – настоящее убежище на те времена, когда ты понимаешь, что чертовски устал от темпа неспящего большого города. Приезжать сюда каждые летние выходные стало для них с Дейзи традицией, которую они соблюдали с большой охотой – и вдвоем в первый год после свадьбы, и после рождения дочери, и сейчас, в компании близких друзей, в число которых конечно же входил и Киран. По правде говоря, только он был здесь гостем столь же частым, что и сама чета Ньюман – среди прочих, кто нередко появлялся на барбекю и тематических вечеринках, которые организовывали Дейзи и Оуэн, он был тем человеком, от которого «отдыхать» не нужно было от слова «вообще»; его присутствие в жизни молодых людей стало настолько естественной и обычной вещью, что казалось, будто бы они дружат с тех времен, когда еще даже не могли четко выговаривать имена друг друга, и было в этом ощущении теплого родства не по крови, но духом, что-то сродни наркотику для Оуэна – он с замиранием сердца ждал выходных, чтобы вновь погрузиться в особенную, понятную только им троим, атмосферу. Если бы они были детьми, то их встречи можно было бы сравнить с посиделками под огромным пледом с фонариком, благодаря которому в темноте удавалось разглядеть строки из любой книги и на мгновение вообразить себя ее героем; сейчас же пледами они предпочитали укрываться сами, когда на веранде летними ночами становилось прохладно, но книги, впрочем, все так же зачитывали вслух, а потом обсуждались до рассвета, когда с первыми солнечными лучами троица отправлялась спать, но не доходила дальше гостиной, где засыпали на полу, подложив под головы диванные подушки. За прошедшие три месяца Оуэн уже почти привык, что просыпается он без подушки и от того, что кудрявые волосы Кирана щекочут ему под носом, и порой он даже в шуточной форме упрекал то Дейзи за ее страсть к воровству чужих пледов, одеял, а теперь вот и подушек, а Кирану грозился сделать в один прекрасный день стрижку покороче, но все равно продолжал ложиться по середине, ведь так было, во-первых, теплее, а во-вторых – спокойнее; особенно – на душе.
Так называемое «закрытие сезона» они планировали отметить поездкой куда-нибудь на территорию национального парка недалеко от Джефферсона, которая включала бы в себя ночевку в палатках и много джина для того, чтобы согреться, когда обнаружится, что теплые спальники, конечно же, оставлены дома, но в их планы вмешалась работа Дейзи, из-за которой женщине пришлось уехать в другой штат на целых восемь дней, и несмотря на уговоры Оуэна оставить Эвелин ему с Кираном, она все-таки забрала дочь с собой, объяснив это тем, что она терпеть не может путешествовать в одиночку. Это, в общем-то, было правдой, но несвойственная хитрость улыбки женщины навела Оуэна на мысль о том, что Дейзи наверняка что-то задумала, и даже успел заподозрить Кирана в сговоре.
- Если она готовит какой-то сюрприз, то тебе лучше сразу мне об этом сказать, - проворчал Оуэн, запаковывая одну из трех оставшихся в гостиной коробок с вещами, - Тем более если я уже догадался об этом, к чему делать вид, что все идет по плану, а? – мужчина, разумеется, придавал своему лицу хмурое выражение больше в шутку, чем потому, что его слова были правдой, ведь к сюрпризам он был равнодушен, но чувство, что его жена и близкий друг сговорились за его спиной, от чего-то возмущало его, пусть и совершенно беззлобно. – Или ей просто было лень собирать вещи? – усмехнулся и вопросительно изогнул бровь Оуэн, передавая Кирану скотч. – Но мы с тобой и вдвоем неплохо со всем справились, - он бросил взгляд на часы на своей руке, - Гляди-ка, даже успеем приехать домой до закрытия любимой пиццерии. У тебя все готово? – и кивнул головой в ожидании положительного ответа от молодого человека, не забыв улыбнуться, прежде чем взять в руки две коробки разом и попытаться пройти с ними в приоткрытую дверь; успехом это мероприятия не увенчалось.
- Не поможешь мне?.. – уткнувшись носом в картон и не видя перед собой ничего, пробормотал Оуэн, прислушиваясь к шагам и (ему же не показалось?) тихому смеху за своей спиной, - А то я малость…Не рассчитал с габаритами, - его голос был заметно приглушен, потому как нормально слышать его могла лишь коробка, в которую сейчас и дышал, и бубнил мужчина. Когда Киран придержал закрывающуюся саму по себе дверь, боком Ньюману все-таки удалось вынести остатки вещей на улицу и кое-как уложить их в переполненный багажник.
- Там что, еще что-то есть? – крикнул Оуэн на весь двор, искренне надеясь на то, что самое большее, что они забыли, это бутылка с водой, потому как он уже придерживал рукой что-то норовящее выпасть с самого верха той кучи, которая заняла почти весь салон автомобиля; одна из коробок опасно покосилась в бок, Оуэн зажмурился, ожидая, что она через секунду встретиться с его лбом, но, к счастью, ничего не произошло; на пороге дома появился Киран, держа в руках две небольшие сумки.
- Это бросим на заднее сиденье, - махнул рукой Ньюман, призывая Кирана поторопиться, а затем проявил все чудеса быстроты своей реакции, которая помогла убрать руку и закрыть багажник до того, как все вещи бы водопадом посыпались на мужчину. – Поехали! – улыбнулся он, похлопав проходящего Кирана по плечу, и направился к двери водительского места, оглянувшись напоследок и бросая взгляд на дом, с которым отныне у Оуэна будут исключительно теплые ассоциации о прошедшем необычном лете, хотя, казалось бы, это место и без того было в числе любимчиков у мужчины.
[nick]Owen Newman[/nick][status]Lord, don't let me be misunderstood[/status][icon]https://68.media.tumblr.com/02ce1a6599e9ec1d7e558c844dc42b4a/tumblr_or1hm8VosT1us77qko1_250.gif[/icon][sign]...[/sign]

Оуэн был по натуре таким человеком, которого вдохновляло движение в любом его виде; путешествия, прогулки, новые начинания – все это придавало ему сил, пробуждало желание жить и расти вместе со стремительно меняющимся миром. Будучи мальчишкой, он то и дело получал тумаки за свою неусидчивость; родители всерьез задумывались порой о том, чтобы определить его в закрытую школу для мальчиков или пансионат, чтобы его научили манерам, без которых не стать успешным человеком, но к старшей школе юноша научился ловко балансировать на грани между безалаберностью и ответственностью. Его природная изворотливость, хорошо подвешенный язык и компанейских склад характера сделали свое дело – его обожали если не все, то большая часть преподавательского состава, и, соответственно, закрывали глаза почти на все провинности, стоило Ньюману улыбнуться и вовремя вставить пару нужных фраз.
Он действительно легко умел находить общий язык даже с самыми сложными людьми. Но, увы, его таланта не хватало для того, чтобы поддерживать нормальные отношения с матерью – возможно именно недостаток ее тепла Оуэн компенсировал огромным количеством человек, с которыми он одновременно поддерживал связь; в школе это было очень легко делать, в университете – чуть сложнее, но к тому времени у него в жизни уже появился один, самый важный и самый главный друг, который отнимал для себя львиную долю свободного времени Ньюмана, но столько же и давал взамен. Точнее, давала – Дейзи прошла рука об руку с Оуэном, возможно, самую яркую часть его жизни, и осталась, несмотря на то, что они и их чувства друг к другу пережили многое. Они были к этому готовы – заранее знали, что у всего бывает свой восход, и свой закат; сидя однажды на крыше отчего дома, Дейзи спросила у Оуэна, какое время суток он любит больше, и он ответил, что ранее утро, ведь вместе с первыми лучами солнца начинается новый день, и можно проследить с самого начала, как он будет наполнятся событиями, каждое из которых может изменить раз и навсегда чью-то жизнь. А еще ранее утро ассоциировалось у юноши с самой Дейзи, хотя он никогда не говорил ей об этом, потому что имел трудности в выражении своих чувств, особенно столь поэтичных. Если бы сейчас Оуэну задали бы тот же самый вопрос снова, то он уже не ответил бы так быстро и уверенно… А все дело в том, что с недавних пор его вечера стали совсем иными. И в уходящих лучах солнца пришло к нему понимание того, что закат – это не всегда финал.
Их с Кираном путешествие, а вернее сказать, приключение, только начиналось, несмотря на то, что ни один из них еще не подозревал об этом, хотя намеков было предостаточно – и почти скрывшееся за горизонтом солнце, окрасившее небо в удивительно насыщенный сангиновый цвет, говорящее о том, что дома они будут только глубокой ночью, даже если междугороднее шоссе будет пустым, и оставленный в загородном доме навигатор, и еще много мелочей, которых не рассмотришь с первого взгляда; Оуэн загадочно улыбался, сам не понимая почему, и украдкой поглядывал на Кирана, сидящего рядом и демонстрирующего искреннее спокойствие; ровно до того момента, как пейзаж за окнами их автомобиля перестал быть знакомым. Возвращаясь к теме сюрпризов – Ньюман не любит, когда преподносят их ему, а вот устроить что-то эдакое ближнему своему…Всегда пожалуйста!
- Я решил немного разнообразить наш привычный маршрут, - ушел от прямого ответа на вопрос, заданный другом, и расслабленно убрал одну руку с руля, показывая, что ситуация под контролем. – Тем более, с нами нет никого, кому надо рано ложиться спать, «ведь завтра на работу»… - он запнулся, бросая мимолетный взгляд на приборную панель, где светилась дата и время, - Стоп, как это тридцатое августа?.. – на лице Оуэна нарисовалось совершенно детское разочарование и чуть ли не обида, когда он понял, что его завтра ждет рабочий понедельник, и в этот самый момент, пока мысленно мужчина пытался вспомнить, куда делся его законный отпуск, он на мгновение отвлекся от дороги и проехал нужный ему поворот. – Вот черт… - раздосадовано пробубнил себе под нос Оуэн, выворачивая руль вправо, съезжая на старую дорогу, о чем говорил установленный и потрепанный временем знак «Сикамор-роуд». – Хотел показать тебе одно место, - он вернул себе прежнее, чуть загадочное выражение лица, - Мы на территории заповедника Уортон. В свое время мы с Дейзи… А впрочем, не важно, там мы с ней не бывали. Я там ни с кем еще не бывал – только один.
И это было чистейшей правдой; мужчине вдруг стало странно неудобно говорить постоянно о своей жене – меньше всего он хотел, чтобы у Кирана создалось впечатление, что Оуэну не хватает ее присутствия, чтобы чувствовать себя комфортно, и уж тем более не хотел, чтобы друг посчитал, будто бы ему скучно в его компании. Да, у них было немало забавных и интересных моментов с Дейзи, у них и на троих накопилось много теплых воспоминаний, но раз уж этот день, эта неделя, была проведена в компании исключительно друг с другом, то не стоит разбавлять ее другими именами. Но было еще кое-что – место у безымянного озера, куда Оуэн хотел отвести Кирана, было чем-то вроде секретного убежища, куда еще будучи совсем молодым, школьником, приезжал Ньюман один, без спроса забрав машину матери в пику ее требованиям, о которых голова готова была разорваться на части, от переполняющей боли и злобы. Место было укромным и безлюдным, здесь только немногочисленные представители местной фауны могли быть свидетелями того, как Оуэн боролся с эмоциями, с которыми не мог справиться; но стоило провести около воды часок-другой, и беспокойство уходило – как волна вместе с отливом. Возможно, Киран сможет почувствовать тоже самое.
Оуэн хотел было добавить еще что-то, но тут машину странно тряхнуло, и раздался подозрительный звук.
- Кажется, у нас небольшие проблемы, - сбавляя скорость отозвался мужчина. Они съехали на обочину и остановились; Оуэн выбрался из машины, обошел ее по кругу, наклонился к каждому колесу, и около правого переднего присвистнул, - Да-а-а, как я и думал – колесу конец, - вытянув руку, он постучал по стеклу, привлекая внимание Кирана, - Выходим.
И чтобы не пугать человека, добавил:
- Мы, кстати, приехали.
Он выпрямился во весь рост, отошел от пассажирской двери, выпуская Кирана наружу, и махнул рукой вперед, где в сумерках были видны отблески на темной поверхности крошечного озера.
- Не помнишь, пледы у нас где лежат? – Оуэн направился к багажнику, опрометчиво открывая его слишком резко, из-за чего коробки почти что лавиной повалились на ничего не ожидающего мужчину, но тот успел подхватить парочку до того, как они упали на землю вместе со всем, что было внутри. Хотя яблоко откуда-то все-таки выкатилось, прямо под ноги Кирану, по всей видимости, спешащему на помощь.
- О, и еда есть. Ну, теперь точно не пропадем, - подмигнул Оуэн другу, перекладывая ему в руки два пледа и термос с чаем. – Костер беру на себя, а ты пока посмотри – у тебя ловит здесь сеть? У меня вот ее пока совсем нет.
[nick]Owen Newman[/nick][status]Lord, don't let me be misunderstood[/status][icon]https://68.media.tumblr.com/02ce1a6599e9ec1d7e558c844dc42b4a/tumblr_or1hm8VosT1us77qko1_250.gif[/icon][sign]...[/sign]

Дом. Что такое дом?
Это место? Такое, откуда все начинается – первые шаги, которых ты не помнишь сам, но без труда можешь узнать о них, взглянув на фотографии в большом семейном альбоме, первые падения и разбитые колени, хорошие оценки и прогулы, за которые впервые получаешь пару крепких подзатыльников. Мы запоминанием то, что происходило с нами внутри сколоченных стен, и реже – какого цвета были эти же стены, а какого – пол. А если и помним, то значит, что так нужно для того, чтобы ни одна деталь яркой драгоценной картинки не потускнела со временем, как это обычно происходит с фотографиями. Выходит, что дом – это место, хранящее наши воспоминания?
Но вдруг случается так, что место приходится сменить – кто-то всю жизнь проживает как кочевник, переезжая из города в город, из страны в страну, меняет континенты как перчатки, а кто-то бежит, гонимый обстоятельствами. Как же быть со всем тем, что связывает человека и место, где он жил? Разве закрывая за собой двери дома, он закрывает в своей памяти дверь ко всем пережитым в нем дням и эмоциям, которыми они были наполнены? К счастью, нет. Мы продолжаем возвращаться в знакомые места внутри своего сознания, стоит только закрыть глаза – и вот мы уже зрители на своем же дне рождении, которое праздновали в узком семейном кругу десять лет назад; мы без труда можем назвать по именам тех, кого видим; мы можем даже вспомнить, какое платье было на нашей матери, и каким одеколоном пахло от отцовских объятия. И вкус торта – сочный морковный бисквит… Выходит, что дом – это ощущения?
Но бывает, что некоторые чувства лучше бы никогда не переживать дважды. Человек, увы, не властен над ходом времени, не властен над жизнью и ее концом – каждый за отведенное ему время испытывает и горечь утраты, и обиду, и опустошение. У этих чувств нет картинок, предшествующие им события не стираются из памяти, но их границы размываются настолько, что невозможно различить ни действующих лиц, ни обстановку. Не остается ничего. И эта пустота едва ли может называться домом. Выходит, что дом – это…Люди?
Или человек. Один единственный человек может стать для другого всем – миром, целой вселенной, в которой хочется спрятаться, в которой настолько уютно и комфортно, что нет нужды даже покидать ее пределы.
Оуэн никогда не считал Дейзи своей вселенной – рядом с ней у него не было времени на такие мысли. И здесь нет ничего плохого, напротив – их семейная жизнь была настолько насыщена событиями, что им порой очень не хватало небольшой паузы, чтобы отдышаться и предаться слегка патетичным разговором о том, как им хорошо рядом друг с другом. Впрочем, они и без всяких слов чувствовали, что каждый думает именно так, и все было хорошо долгие-долгие годы. Хорошо и сейчас, но…По-другому. С появлением в их жизни Кирана все, с одной стороны, осталось как прежде, но с другой – изменилось на уровне каких-то базовых вещей, и вместе с ними изменились сами супруги. Оуэн не заметил, как одни привычки оставил в прошлом, приобретя новые; не заметил, как стал более заботливым. Не заметил, как перестал видеть перед собой одну лишь Дейзи, и по вечерам, собираясь в гостиной за новой настольной игрой, следил за действиями не своей жены, а друга. И даже больше – неосознанно, но наслаждался улыбкой, смущенной, но искренней, которая трогала губы Кирана, когда тот замечал на себе взгляд Оуэна.
Он всегда смущается, когда замечает его взгляд, и это порождает странно-приятное, теплое чувство. Чувство, что вот он – дом. Стоит перед Оуэном на расстоянии пары-тройки метров, пытаясь заставить бесполезные устройства работать, говорит что-то тихо-тихо себе под нос и краем глаза ловит движения друга, что пытается обустроить им место почти около самой воды на ближайшие несколько часов. Они оба ловят движения друг друга исподтишка, как озорные мальчики лет десяти, играющие в гляделки – кто первый поднимет глаза, то проиграл.
В этот раз случается ничья – в тот момент, когда Оуэн сровнялся с Кираном, он поднял свой взгляд и они переглянулись; взгляд Ньюмана ясно шептал о том, что «бояться нечего».
- Мы на территории охраняемого заповедника, - полушепотом сказал молодой человек, забирая из рук друга телефон, на котором удалось поймать сеть, - Самое страшное, что может случиться – это комары. Вот уж кто здесь настоящие звери! – с выражением, широко раскрыв глаза и для правдоподобности кивнув пару раз головой, добавил Оуэн, поднося, наконец, трубку к уху и зажимая ту плечом, а свободными ладонями пытаясь прихлопнуть жужжащего поблизости комара. – Добрый вечер, мэм! Мы въехали в парк со стороны Сикамор-роуд… Что? Что вы говорите? – он больше отвлекался на преследование комара, который норовил укусить Кирана, чем на разговор с диспетчером, - А, нет, до Роквуд-роуд мы не доехали – кажется, где-то на полпути к ней и застряли…Кстати! – громкий хлопок в миллиметре от кончика носа Хьюза и маленькое кровавое пятно между ладоней Оуэна (комар от него не скрылся-таки), будто бы напомнили молодому человеку о важной детали, - Тут есть озеро. Мы находимся прямо на его берегу. Да, все верно, между Сикамор и Роквуд-роуд… - Оуэн закатил глаза, засунул одну ладонь в карман брюк и, развернувшись спиной к Кирану, зашагал к воде. Разговор затягивался – к счастью, сеть не спешила пропадать.
- Ну что? Нас спасут или все-таки придется ночевать в машине? – поинтересовался Киран, когда Оуэн с задумчивым видом закончил разговор и бросил телефон на плед, который уже был расстелен по земле.
- Хорошая новость – ночи в августе все еще теплые, - начал Ньюман издалека, - Плохая новость – дорога, ведущая к нам от административной секции, затоплена. Так что только если выбираться отсюда вплавь, - Оуэн запустил пятерню в свои волосы и взъерошил их на затылке, - Но что-то я не вижу поблизости лодки, - он рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку. Их перспектива была незавидной, но, в конце концов, не такой уж и страшной. По крайне мере то, что Оуэн умел разводить костер, многое меняло!
Огонек между сложенных колодцем сухих веток игрался с лучами догорающего солнца, которые просачивались сквозь ветки вековых деревьев; вся поляна, усыпанная листвой, будто бы светилась сейчас изнутри. Заключенные в янтарь и золото осеннего леса, Оуэн и Киран, кажется, почувствовали… Умиротворение. Они оба забыли про телефоны, про спущенную шину, и, наконец, про то, что чай в термосе имеет свойство заканчиваться.
- У меня в бардачке была жестяная походная кружка и немного заварки, - сказал Оуэн, перемешивая угли в костре, - Ты когда-нибудь пил чай на воде из озера или реки? – он рассмеялся, подтолкнув Кирана в бок локтем, призывая того окончательно расслабиться. – Когда еще бы нам выпала такая возможность, а?.. – уже более задумчиво и без смеха, произнес Ньюман: больше спрашивая, судя по всему, себя, чем друга. – Скажи-ка, Киран, - начал в своей привычной, чуточку занудной манере, способной насторожить любого, Оуэн, - Ты веришь в то, что все, что с нами происходит – не просто череда случайностей?..
Он задал вопрос и задумался сам – он никогда не был фаталистом, но от чего-то ему казалось, что этот вечер, этот костер, этот разговор, были предопределены где-то в небесной канцелярии еще задолго до того, как он или Киран появились на свет.