- Закари? - Питер явно не сразу понял, о чем идёт речь. Он настолько переволновался за последние сутки (ведь сначала мисс Л столько разговаривала только с ним, а потом ей было так плохо), что мыслительный процесс вне рыжей давался мальчишке очень и очень сложно. Но он не зря был заучкой, и поэтому сопоставить факты все же смог.
- Его зовут Закари? - Питер как будто не спешил доставать кролика мисс Л, а просто стоял и пялился на мужчину, который знает имя этого кролика. Но взгляд доктора Питеру не понравился совсем, поэтому мальчишка быстро, но жутко неловко полез в свой рюкзак и вытащил оттуда за заднюю лапу кролика мисс Л и не успел его удержать в пальцах.
- Но... - впрочем, вопросов дальше он задавать не решился.
Вокруг Ривер что-то происходило. Она время от времени реагировала на голоса или движение рядом и открывала глаза, вырываясь из липкой полудрёмы, которая не приносила ни облегчения, ни отдыха. Чаще всего она видела рядом с собой призрак, который старательно прятала в своих мыслях, но сколько бы она ни старалась, он рано или поздно появлялся там. Иногда чаще, иногда реже. А теперь и вовсе Шон появлялся темной тенью на краю сознания. Ривер раз даже попыталась поймать руку Киллорана, но пальцы сжали только мех Закари.
- Мисс Л, а вы знакомы с доктором? - Питер явно считал своим долгом дежурить около Ривер. Не есть, не спать, а охранять девушку от неведомых опасностей, пока ей было плохо, чтобы стать рыцарем без страха и упрека. И, в идеале, получить поцелуй от прекрасной дамы. И в его планы явно не входили знакомые мужчины Ривер. Мальчишка ерошился как воробей, когда Киллоран возникал в его поле зрения, и уж тем более когда тот разговаривал с его мисс Л или, Господи помилуй, прикасался к ней.
Но доктор Киллоран был жесток к горячему юношескому сердцу и дежурить круглосуточно у постели мисс Л не разрешал. Питер не знал, почему он так страстно ненавидит Шона, но где-то под неровно загоревшим лбом у него неприятно шевелилось плохо сформулированное предчувствие беды и ощущение, что перед ним - соперник. Даже несмотря на то, что при нем общались они не слишком много, обсуждая все больше состояние руки мисс Л, смутная тревога никак не могла его покинуть.
- Да, он... - Ривер замолчала, вспоминая их первые встречи с Шоном. Как медбрат, заходя ее проведать, оставался чуть дольше положенного чтобы спросить, как она дошла до такой жизни, и слушал все ее бесконечные истории о бешеных белках в парке и китайских драконах.
- Лечил меня в Нью-Йорке, пару раз, - она невидящим взглядом смотрела на стену, словно пытаясь разгадать, что сейчас делает Шон.
Питер что-то нечленораздельно мычит, пока Ривер переводит на него взгляд.
- Тебе нужно вернуться в лагерь, - она была серьёзна и строга, чего мальчишка явно не ожидал.
- Но как же...
- Ты со мной собираешься торчать неделю? А если меня оставят на две? - она нахмурилась, и Питер явно поник.
- Ты же не можешь пропустить самое интересное в экспедиции, - она ласково улыбнулась мальчишке.
- А как же вы? Вы же пропустите самое интересное, - и столько детской, очаровательной обиды было в этом голосе, что Ривер едва не рассмеялась.
- Тогда тебе нужно все очень хорошо запомнить, а лучше - записать, и обязательно мне рассказать. Идёт?
- Но...
- Все со мной будет хорошо, не переживай, доктор Киллоран обо мне позаботится, - так странно произносить это вслух, особенно сейчас.
Питер не стал говорить, что именно это тревожит его куда больше, чем состояние Ривер.
Доктор Киллоран... Не медбрат, не даже мистер медсестра, а именно доктор. В этом разительном изменении Ривер не замечает ничего зазорного. Так, словно именно так и должно было быть всегда. Она возвращается с улицы, проводив Питера, и вдруг замечает Шона, который разговаривает с маленьким пациентом, который лезет ладошками к темным кудрям, путается в них. А она - смеётся слишком громко, а оттого оба обращают на нее внимание.
- Привет, - ей ничего не стоит сесть рядом с малышом и протянуть ему здоровую руку, на которую переместились все браслеты и фенечки (никто в больнице так и не смог ей доказать, что она не может их носить на здоровой руке).
- Тебе нравится? - вероятнее всего, малыш ее не понимал, но Ривер уже снимала один из своих ярких браслетов и протягивала их маленькому герою, отвлекая его толи от копны волос Шона, толи от процедуры, которую должны были с ним сделать.
- Я никогда не была сильна в математике, но моим подсчетам, у тебя уже должна закончиться смена, - Ривер встала и потянулась. Спустя несколько дней, когда ее окончательно перестало лихорадить, ей уже сложно было усидеть на месте. Но возвращаться в экспедицию ей было строго-настрого запрещено. Спорить с логикой этого решения она не стала. То ли дело было в том, что она прекрасно понимала, что если она снова окажется в лесу, обработка раны перестанет волновать Ривер, и, вероятнее всего, спустя неделю она вернется в больницу в том же состоянии.
- Прогуляемся? – в больнице, несмотря ни на что, Шон всегда был на работе, а потому Лэрд, следуя негласному правилу, никогда не позволяла себе лишнего ни в разговорах, ни в движениях, хотя регулярность попадания Лэрд в госпиталь могла соревноваться только с приступами ипохондриков.
Вероятнее всего, если бы она была единственным клиентом своей страховой компании в Нью-Йорке, страховая бы разорилась.
- Хотя бы во двор, - она изобразила то самое, известное выражение лица кота из Шрека, пытаясь привычно разжалобить Шона.
Она много раз представляла себе эту встречу. Сначала, примерно каждые двадцать минут – как снова и снова будет повторять, что не хочет его видеть. Как выскажет еще много горячих речей, которые заучивала наизусть, вспоминая, что еще болезненного и колкого забыла сказать, переписывая этот монолог на более длинный и жесткий. Потом, уже реже, где-то раз в день, – что все же выслушает Шона. Молча и гордо, сжав губы и, обязательно, чуть вскинув подбородок. Потом, уже раз в неделю, что все же спросит, что же двигало его поступками. Задаст тысячу вопросов, чтобы понять, чем же она была хуже.
А потом, спустя несколько месяцев, она и не заметила как, она перестала об этом думать. Перестала пытаться найти варианты встречи. Перестала придумывать, как найти контакты. Просто приняла все как данность.
В конце концов, жизнь на этом не закончилась. Она замерла, замерла надолго, и замирала иногда сейчас, когда Ривер вдруг, незаметно для себя, вспоминала что-то приятное, долго смотрела в одну точку.
Пустота внутри так и не заполнилась. Она останется с ней навсегда – что бы ни говорили о целительных свойствах времени, просто в какой-то момент она перестала засасывать в себя все эмоции. В какой-то момент Ривер просто удалось подружиться со своей пустотой. Принять то, что у другого человека есть чувства и желания, которые идут вразрез с ее. Понять, что это – жизнь, и она такая: сложная, многогранная, в которой не бывает простых ситуаций и решений. Она не похожа ни на фильм, ни на роман, и даже на безумный мультсериал. Она просто есть, и не стоит пытаться управлять в ней кем-то кроме себя.
И, когда до нее это, наконец дошло, она почувствовала благодарность. За те эмоции, которые испытывала. За ту радость, которой хотелось делиться. За то счастье, которое разливалось в груди, когда она смотрела на Шона. И с этой благодарностью она жила сейчас. И с ней же смотрела на доктора Киллорана. С благодарностью – и только.
- Африка тебе к лицу…